Сознание (4). Абсолютное самосознание, ум

Самопознание

Мы обнаружили в нашем сознании идею как то, в чем совпадают бытие вещи и знание вещи. Чтобы лучше понять, как такое совпадение возможно, возьмём в качестве познаваемого предмета самих себя. То есть, обратимся к философской рефлексии как главному источнику наших знаний. (Ведь человек является микрокосмом, т.е. он повторяет в своем строении весь мир. А значит то, что есть в мире, мы можем найти в себе. Поэтому и сказано: «Познай самого себя», потому что в нас содержится всё, что нужно для познания.)

Итак, мы можем познавать самих себя. А значит, в нас как в едином цельном существе содержится и познающий и познаваемое, и субъект, и объект. При этом, особенностью нашего самопознания является то, что оно происходит постепенно и во времени. Сначала мы обнаруживаем какие-то проявления нас самих, а потом эти проявления познаём. Например, мы отрефлексировали какое-то качество нашего характера — раздражительность или храбрость — и говорим: «вот, такой я человек — раздражительный или храбрый». То есть, мы сначала взаимодействуем с собой как с объектом, воспринимаем те или иные свои качества, и на основе этого создаём о себе некоторое субъективное представление, в котором постепенно объединяем всё то, что считаем собой.

Получается, что с одной стороны мы понемногу и частично проявляем себя, а с другой стороны, понемногу и частично себя же и познаём. Однако, очевидно, что за этими частичными проявлениями и частичными представлениями о нас самих стоит то, что проявляется и познаётся — наша сущность, идея. И эта идея представляет собой всю возможную полноту как нашего бытия, так и нашего знания самих себя. То есть, в нашей сущности бытие и смысл этого бытия полностью совпадают.

Это в нашей временной жизни мы лишь отчасти существуем, отчасти реализуем свой смысл и отчасти сознаём сами себя. Но это частичное бытие, частичная реализация смысла и частичное самосознание возможны только потому, что существует полное бытие и полный смысл, совпадение которых означает абсолютное самосознание.

Всё это нам может показаться странным: как же так, разве абсолютное знание не складывается из суммы частичных знаний? Ведь мы познаём самих себя и окружающий мир, пополняя тем самым «багаж» наших знаний и приближаясь к истине как полноте знания. Разве познание — это не прогресс и развитие? Такие мысли возникают у нас оттого, что мы привыкли думать в парадигмах Модерна и Постмодерна, в которых любое абсолютное бытие отрицается. А если и признаётся, то только как гипотетический предел, к которому движется развитие нашего знания.

Действительно, наше реальное познание — это прогресс и развитие. Но любой прогресс и любое развитие возможно только тогда, когда есть то, что развивается; то, что содержит потенциал развития. Развитие предполагает потенциал развития. А потенциал — это мощь, это заряд, это содержание, которое раскрывается. Если не будет содержания, нечему будет и раскрываться. Но это даже не самое важное.

Важнее то, что если мы получаем знание по частям, то мы должны как-то понимать, что вот эта новая порция знания относится к тому же предмету, а не к какому-то другому. Если я вдруг обнаружил в себе какую-то новую черту характера, я должен как-то понять, что это новое содержание — это моё содержание, это проявление моей же сущности. А как я могу знать, что это проявление моей сущности? Только так, что содержание этой сущности уже как-то присутствует в моём сознании, хотя бы и в бессознательной форме, и если раньше я его не осознавал, то теперь я его могу признать своим.

То есть, если бы абсолютное самосознание не присутствовало бы как бы на заднем плане нашего частичного самосознания, то мы бы даже не знали, что познаём сами себя.

Возможность рефлексии

В самом деле, если задуматься: а как вообще возможна рефлексия, с помощью которой мы можем направлять наше внимание на самих себя? Ведь, направляя внимание на себя, мы сами для себя становимся объектом. Но если мы становимся объектом, то как мы понимаем, что объект — это мы? Ведь объект противоположен субъекту. Как же мы тогда узнаём себя в объекте?

Помните рассуждения Декарта: «я могу усомниться в существовании чего угодно, но не могу усомниться в существовании самого себя как сомневающегося. Поэтому, раз я мыслю, то значит, существую». То есть, если есть акт сознания, то есть и субъект этого акта. Рассуждая в духе Декарта, могли бы задаться вопросом: а как я вообще могу знать, что мой акт сомнения принадлежит именно мне, а не тому злому божеству, которое, может быть, внушает мне иллюзорные знания?

То, что мой акт сомнения — это мой акт, я это знаю совершенно непосредственно. Но как возможно такое знание? 

Во всех обсуждаемых случаях вопрос сводится к следующему: как я могу узнать себя в ином, в инобытии? Ответ здесь может быть только один. Я могу узнавать себя в ином только потому, что существует такая ступень сознания, где я СОВПАДАЮ с иным, где я и иное — это одно и то же. Я могу узнавать себя в ином, потому что в своей основе иное — это и есть я.

К чему это всё нас приводит? К тому, что вообще всякое осознание самого себя возможно только потому, что существует абсолютно полное самосознание самого себя. Причем, оно существует не гипотетически, не когда-то в будущем, и не просто как цель для самопознания. Ступень абсолютного самосознания существует всегда и постоянно. С одной стороны, она существует как цель, к которой я стремлюсь в своем самопознании. С другой стороны, она является тем, что объединяет мои проявления и мои представления о самом себе в единое целое. С третьей стороны, это то, что делает мои проявления именно моими.

И так далее: всё то, что мы находили в понятии смысла, то же самое находим и здесь: смысл как целое, смысл как цель, смысл как форма, и прочее.

Ум

Это и есть Ум, в котором совпадают мыслимое и мыслящее. Только сейчас мы его рассматриваем не как надкосмический и абсолютный Ум, а как наш индивидуальный ум. И это и есть ступень чистого мышления. (Чистого — значит свободного от всех инобытийных модификаций.) Понятно, что такое понимание ума мало что общего имеет с обывательскими, научными, психологическими и прочими привычными представлениями об уме и мышлении.

Ум в философском понимании — это вовсе не способность дискурсивного мышления, оперирования абстрактными понятиями, и т.п. Это не рассудок, который отделяет, систематизирует и классифицирует. И мышление ума — это вовсе не психический процесс «установления связей между объектами», не «обобщенное отражение действительности» и прочее. Мышление ума — это скорее интуитивное и непосредственно данное знание. Поэтому и интуиция с философской точки зрения — это вовсе не «ускоренный и неосознаваемый процесс умозаключений», как это думают представители естественных наук. Интуиция — это как раз-таки приобщение к уму, в котором предмет мышления дан целиком и полностью.

То, что мы обычно понимаем под мышлением, действительно присутствует в нас в виде происходящих во времени психических процессов. Но это именно психические процессы. То есть, процессы, относящиеся к психической сфере, к сфере души. И эти процессы были бы невозможны без того, ЧТО их осмысляет, упорядочивает и задаёт им цель. То есть, без ума. 

Античный неоплатоник сказал бы, что то, что мы обычно понимаем под мышлением — это лишь подражание души мышлению ума. Подлинно мыслит лишь ум, а душа — лишь подражает ему. Потому что душа, по сути, это ум, перешедший в инобытие, где он распадается на субъект и объект и пребывает во временнОм становлении. Сам же ум, при этом находится вне времени и является причиной, целью и единством всех психических процессов.

Вот что пишет о чистом мышлении А. Лосев:

«В мышлении всё иное в отношении его есть оно же само. В мышлении мыслящее всецело полагает себя самого, являющегося по этому самому также и мыслимым. … В мышлении всё только вечно. Вечное только и можно мыслить, больше ничего иного. Вечное не есть предмет настроений или бездоказательной веры, но — предмет чистой мысли, и только чистая мысль может иметь вечное. Значит, в чистом мышлении мыслящее ВЕЧНО и полагает себя как мыслимое и потому тоже как вечное. Чистое мышление не выходит ни к какому иному вне себя,— все иное сосредоточивается в нем же самом, с которым оно одновременно и тождественно и различно.
…
Ни в чем ином вне себя не нуждаясь, мышление возвращается на себя, как бы вращается в себе. Вот почему древние любили говорить о круговращении ума вокруг себя самого».[1]

[1] Лосев. Ф-ия имени, с.673. в книге "Бытие. Имя. Космос".